Проблема создания надежного аварийного отключения ядерного реактора на атомных подводных лодках была всегда актуальной. На первых сериях лодок для этой цели применялись самодействующие задвижки с гидроприводами, в которых в качестве рабочей среды использовался теплоноситель. Конструкция этих задвижек была создана талантливым конструктором ЦКБА Иваном Михайловичем Новиковым в начале 50-х годов и получила название «бессальниковый затвор». При повреждении системы с возникновением значительных утечек (чаще всего это происходило из-за течи парогенераторов, крайне ненадежных конструкций по причине плохой сварки теплообменных трубок из нержавеющей стали) давление в системе падало, возникал перепад давления до и после задвижек, приводящий в действие гидропривод, который быстро закрывал проход. Эти и последующие конструкции отсечных устройств изготавливал завод «Знамя Труда». Поскольку параметры среды были высокими — давление до 200 атмосфер, температура 300 градусов, — и арматура была недоступна для обслуживания, к ее надежности предъявлялись крайне высокие требования. Тем не менее ни одной серьезной аварии из-за арматуры не было. Проблемы возникали только при первых пусках энергетических установок. Причина заключалась в невозможности тщательной очистки трубопроводов после монтажа, несмотря на продувку, промывку спиртом и горячим дистиллятом всех систем. Разогрев и охлаждение при переменном давлении вымывало грязь и остатки сварочного грата в теплоноситель. Грязь попадала на уплотнительные и трущиеся поверхности арматуры и приводов, из-за чего затруднялось перемещение подвижных деталей. Приходилось после первых пусков разбирать и очищать все детали затворов. Зато чистые системы и арматура в дальнейшем работали безукоризненно. Бессальниковые затворы использовались на подводных лодках и первых атомных ледоколах много лет. После ухода И. М. Новикова на пенсию в 1962 году конструкторское сопровождение изготовления затворов вел не менее талантливый специалист Владимир Борисович Дегтерев. Позже, когда промышленность освоила производство надежных парогенераторов из титана, актуальность самодействующей защитной арматуры уменьшилась, и на более поздних проектах стали применяться электроприводные задвижки. Их изготовление поручили одному из четырежды орденоносных оборонных заводов в Горьком.
Освоение новой для неспециализированного предприятия продукции проходило с большими трудностями. На заводе длительное время постоянно присутствовала бригада специалистов ЦКБА. Мне, конструктору электроприводов, в 1964 году также пришлось пробыть на заводе две недели, чтобы обеспечить герметичность коробки управления электроприводом, поставляемой одним из приборостроительных заводов. В командировке для нас не существовало обычного распорядка дня. Работать пришлось с восьми часов утра до десяти вечера. Начальник технического отдела распорядился организовать выход одного из сотрудников во вторую смену, чтобы не оставлять меня одного в вечернее время.
Герметичность задвижки удалось получить только после отработки процесса притирки с обеспечением чистоты уплотнительных поверхностей Ra – 1,0. Для проверки заданной чистоты поверхностей заводу пришлось специально приобрести дорогой прибор — интерферометр. Тогда специалисты еще не знали, что для надежной герметичности важна не столько чистота, сколько геометрические параметры поверхностей — плоскостность, волнистость и другие, что позже научно обосновали Сергей Владимирович Сейнов и Андрей Иванович Гошко в своих публикациях и кандидатских диссертациях. Притиркой параметры формы, конечно, обеспечивались, но довольно трудоемким путем.
Над проектами энергетических установок для новых поколений атомных подводных лодок работали несколько специализированных КБ. В середине семидесятых годов ЦКБА было поручено создать отсечной клапан DN 300 мм, PN 200 МПа с гидроприводом и закрыванием от пружин. Конструкторы создали внушительное сооружение высотой более двух метров и массой более тонны. Усилие для обеспечения герметичности потребовалось около 300 тонн. Изготовление клапанов поручили одному из мощных заводов в Подольске. Когда изготовили опытные образцы, возникла проблема. После открытия гидроприводом положение штока фиксировалось стопорами, воспринимающими усилие мощных пружин. Для быстрого закрытия стопоры отдельными приводами выдергивались из-под опорного диска. При этом громадные контактные давления вызывали задирание наплавленных твердыми наплавками поверхностей.
Для решения проблемы подключились ученые из Ленинградского головного НИИ по сварке и наплавкам «Прометей». Подбирались наплавочные материалы, различные технологии, но добиться положительного результата не удавалось в течение длительного времени. Не лучшим образом вел себя и военпред на заводе, требуя оформления лишних документов на каждое техническое решение, в том числе и мелкое, находящееся в компетенции главного конструктора, чем очень задерживал отработку конструкции. Специалисты «Прометея», казалось, перепробовали все свои наработки, дело двигалось в тупик. Я, будучи главным инженером ЦКБА, пригласил главного сварщика НПО «Знамя Труда» Ивана Ивановича Карасева и попросил его собрать всю новую информацию по открытым и секретным отчетам и другим публикациям, касающимся противозадирных наплавок. Через несколько дней Иван Иванович сообщил, что один из специалистов ВНИИНМАШа, занимающегося технологическими процессами изготовления оборудования для тепловых энергетических установок, разработал новый наплавочный материал, показавший очень хорошие противозадирные качества, ЦН–18. Но этому специалисту чинят препятствия как в своем институте, поскольку он допускает неблагоприятные высказывания о советской системе, так и в ЦНИИ «Прометей», который не признает новую наплавку и категорически отказывается включить ее в перечень материалов, разрешенных для применения на ядерных энергетических установках.
Пришлось искать способ преодолеть эти трудности, тем более что изготовление оборудования для нового оборонного заказа находилось под жестким контролем ЦК КПСС и Совета министров СССР. Наше министерство постоянно угрожало всяческими карами, если клапан не будет сдан в кратчайшие сроки. В то время контроль и координация выполнения оборонных заказов осуществлялось оперативными группами, создаваемыми Военно-промышленной комиссией ЦК КПСС и Совета министров. На заседание опергруппы по заказу, для которого был разработан отсечной клапан, был вызван ее член — начальник Управления специальных производств Минхиммаша Евгений Иванович Налоев. Он потребовал участия в заседании руководства ЦКБА. В Москву выехали я и заместитель начальника отдела клапанов Александр Иосифович Свердлов. Перед заседанием мы доложили Е. И. Налоеву о состоянии дел в надежде, что он как представитель министерства выступит с деловыми предложениями. Он же только стращал нас, говоря, что на опергруппы приезжают главные инженеры, а уезжают уже в должности старших.
Заседание опергруппы проходило в Министерстве судостроительной промышленности СССР под председательством заместителя министра Белоусова. От флота в работе участвовал заместитель министра обороны адмирал Котов. Не успели мы войти в зал заседания коллегии Минсудпрома, как Евгений Иванович бросил нас и чуть ли не бегом помчался занимать место для членов опергруппы, кресла для которых стояли полукругом на небольшом возвышении. Мы с Александром Иосифовичем заняли места за одним из столов в зале. О состоянии дел докладывали представители министерств, главные конструкторы и строители. Евгений Иванович благоразумно молчал. Почти все выступающие подвергались резкой критике, как правило, в грубой форме. Я почувствовал, что А. И. Свердлов, сидящий рядом, сильно нервничает. Его колени под столом била крупная дрожь. Как мог, я успокаивал его. Когда все запланированные выступления были закончены, председательствующий спросил, есть ли дополнительные сообщения. Я поднял руку и был приглашен на трибуну. В своей речи пожаловался на ЦНИИ «Прометей» и на действия военпреда, несмотря на протестующие жесты Налоева. Главный инженер «Прометея» Игорь Горынин оправдывался тем, что у института нет достаточного опыта применения наплавки ЦН-18. Тем не менее ему было поручено принять соответствующее решение. После закрытия заседания ко мне подошел секретарь комиссии с просьбой сформулировать решение для протокола. Судя по его поведению, я почувствовал, что мое выступление было непривычным и понравилось ему. Несмотря на протесты представителя «Прометея», он под мою диктовку записал в протокол: «ЦНИИ «Прометей» разрешить применение наплавки ЦН-18 в деталях отсечных клапанов и включить ее в перечень рекомендуемых для применения в оборудовании для ядерных энергетических установок». Время подтвердило правильность этого решения, клапаны успешно прошли испытания. Правда, «Прометей» так и не включил ЦН-18 в перечень рекомендованных наплавок, и ее производство не было налажено. Что касается военпреда, то он позвонил мне буквально на следующий день после возвращения из командировки и спросил, в чем нужна его помощь и не нужно ли приехать в Ленинград для разговора. Судя по всему, он получил хороший нагоняй от своего высокого начальства.
Размещено в номере: «Вестник арматуростроителя» № 6 (41) 2017
